App Store

Google Play

{{seriesTitle}} - The book series

image.devices-Singapore 2x

Step into an infinite world of stories

Listen and read

Сухбат Афлатуни

«Катехон» — философский сложносочиненный роман и одновременно — история любви «двух нестыкующихся людей». Он — Сожженный, или Фархад, экскурсовод из Самарканда, она — Анна, переводчица из Эрфурта. С юности Сожженный одержим идеей найти Катехон — то, что задержит течение времени и отсрочит конец света. Но что же Катехон такое? Государство? Особый сад? Искусственный вулкан?.. А может, сам Фархад?
Место действия — Эрфурт, Самарканд и Ташкент, Фульда и Наумбург. Смешение времен, наслоение эпох, сегодняшние дни и противостояние двух героев...
«Он стал ее забывать. Называл ее другими именами. Один раз, в Батуми, даже попросил выйти.
Но худшим было то, что она сама стала его забывать. Нет, она помнила всё, что с ним связано. Его запах, номер паспорта, некоторые его мысли... Она не помнила одного: почему он должен быть рядом с ней. Что произошло в Самарканде, отчего он не просто оказался рядом, но с шумом втек в нее, как Сиаб в Черное море. Хотя где Сиаб, а где ее море...»

Редакция Елены Шубиной

Большая проза

Катехон

Наталья Илишкина

Дебютный роман Натальи Илишкиной «Улан Далай. Степная сага» продолжает серию «Большая проза». Это история трех поколений одного рода бузавов — донских калмыков-казаков. Калмыки пришли в Сальские степи в семнадцатом веке. Они служили в составе казачьего Войска Донского и участвовали во всех войнах, начиная с петровских времен. Они без колебаний отдавали жизни за Белого Царя: верность сюзерену до последнего вздоха была высшей доблестью для калмыков. В начале ХХ века их столетиями незыблемый, основанный на «Степном уложении», уклад жизни был сметен вихрем разрушительных перемен. Рапсод Баатр, его дети Очир и Чагдар, его внуки — каждый по‑своему осмысливает происходящее, пытаясь определить: гнев ли это богов, изменчивая судьба или не поддающийся их пониманию высокий замысел правителей.

Алексей Багдасаров

Улан Далай

Владимир Шаров

Владимир Шаров — писатель и историк, автор культовых романов «Репетиции», «До и во время», «Старая девочка», «Будьте как дети», «Возвращение в Египет». Лауреат премий «Русский Букер» и «Большая книга».
В новом романе «Царство Агамемнона» есть все «фирменные» особенности прозы Владимира Шарова: безудержная фантазия и прыжки во времени, неожиданные исторические параллели и глубокие религиозно-философские размышления, масштабные массовые сцены и тончайшая психологичность…

Действие романа «Царство Агамемнона» происходит не в античности — повествование охватывает XX век и доходит до наших дней, — но во многом оно слепок классической трагедии, а главные персонажи чувствуют себя героями древнегреческого мифа.
Герой-рассказчик Глеб занимается подготовкой к изданию сочинений Николая Жестовского — философ и монах, он провел много лет в лагерях и описал свою жизнь в рукописи, сгинувшей на Лубянке. Глеб получает доступ к архивам НКВД-КГБ и одновременно возможность многочасовых бесед с его дочерью. Судьба Жестовского и история его семьи становится основой повествования…

Царство Агамемнона

Михаил Гиголашвили

Михаил Гиголашвили — автор романов "Толмач", "Чёртово колесо" (шорт-лист и приз читательского голосования премии "Большая книга"), "Захват Московии" (шорт-лист премии "НОС"), "Тайный год" ("Русская премия").

В новом романе "Кока" узнаваемый молодой герой из "Чёртова колеса" продолжает свою психоделическую эпопею. Амстердам, Париж, Россия и — конечно же — Тбилиси. Везде — искусительная свобода… но от чего? Социальное и криминальное дно, нежнейшая ностальгия, непреодолимые соблазны и трагические случайности, острая сатира и евангельские мотивы соединяются в единое полотно, где Босх конкурирует с лирикой самой высокой пробы и сопровождает героя то в немецкий дурдом, то в российскую тюрьму.

Я хотел бы быть только читателем, чтобы пережить всё это вместе с героями романа, не заплатив за билет на "чёртово колесо" своим здоровьем и жизнями друзей. Завидую вам.
Андрей Бледный ("25/17")

Гиголашвили написал свой самый острый и яркий текст. Зрелое мастерство и безупречный творческий расчёт.
Дмитрий Бавильский

Гротеск, как и положено в настоящей прозе, соседствует здесь с трагизмом, переплетаясь так тесно, что швов не видно.
Дина Рубина

Кока

Большая проза - The book series

Большая проза - The book series

Большая проза books in order

Listen and read